В Ивдельском городском суде под председательством мирового судьи началось рассмотрение уголовного дела по обвинению осужденного Б. По данным предварительного следствия осужденный Б. во время прохождения по коридору помещения ЕПКТ в присутствии младшего инспектора сотрудника колонии напал на осужденного М. и нанес ему три удара в лицо и по туловищу. Вроде бы обыкновенное уголовное дело, состоящее из межличностных конфликтов в колониях среди осужденных. Таких дел по всей России в наших судах рассматривается множество. Но тут есть маленькое НО!
Речь пойдет о колонии номер 63 г. Ивдель, которая среди правозащитного сообщества считается пыточной. Порядки в этой колонии наводят «активисты-осужденные», состоящие в секции дисциплины и порядка(СДиП), по негласному приказу администрации. Наводят жестко, с помощью кулаков и дубинок, иногда прибегая к сексуальному насилию, чтобы сломать человека, подавить его волю и фактически из человека делают бессловесное существо — ЗОМБИ. Имеют ключи от камер, выводят на прогулку, могут вывести из камеры любого осужденного и избить его, при этом заставляя осужденного выполнять различные унизительные действия, такие как например, сутками мыть полы в коридоре помещения ЕПКТ/ОСУОН и т.д. Вообщем, обладают полномочиями сотрудников колонии и используют это в своих, иногда, корыстных целях.
Приказом Директора ФСИН России, такие секции СДиП были запрещены еще в 2009 году, но многие начальники колоний до сих пор используют таких осужденных для подавления основной массы заключенных и держания в страхе спец контингента колонии.
Так вот, по словам осужденного Б., в начале июля 2013 года в помещении ЕПКТ/ОСУОН в камере номер 22 он порезал себе вены в области рук в знак протеста на избиения со стороны осужденных М. и Х., которые «несли службу» в помещении ЕПКТ/ОСУОН. Также эти осужденные отказались выводить в этот день на прогулку заключенных, содержащихся в ЕПКТ/ОСУОН. Лишать прогулок заключенных данные активисты могли и имели на это полное право.
После того, как осужденный Б. потребовал врача и прокурора, его вывели осужденные М. и Х. и привели в кабинет начальника оперативного отдела Ежова. Что происходило в кабинете сотрудника колонии со знаковой фамилией, оставим за кадром, но из кабинета начальника опер.отдела осужденный Б. вышел в сопровождении осужденных М. и Х. которые повели его обратно в камеру, а по дороге стали обзывать унизительными словами и провоцировать осужденного Б. на неадекватные поступки. Осужденный Б., не выдержав словесных издевательств, ударил в лицо одного из «активистов». После чего в помещение прибежали сотрудники колонии, которые, скорее всего, увидели данный инцидент по видеонаблюдению.
С осужденным Б. решили разобраться по всей строгости Закона, ведь он ударил «осужденного-активиста», «священную корову» для администрации колонии. Но тут возникли большие сложности, как скрыть факт наделения осужденных полномочиями сотрудников колонии. Это было главной проблемой для опер.отдела ИК-63. Видимо, наспех договорившись, кто где стоял и кто из сотрудников вел осужденного Б. от кабинета Ежова до камеры 22, написав рапорты, оформив приказ о трудоустройстве активиста на должность уборщика, собрав все бумаги по этому инциденту, администрация колонии направила материалы проверки в полицию, где было возбуждено уголовное дело следственным отделом полиции г.Ивделя.
Как проводили предварительное расследование также оставим за кадром.
Самое интересное происходит сейчас в суде.
Нас здесь никто не ждал. А пока мы ожидали приглашения в зал судебного заседания, судебный пристав запретил нам говорить по телефону в коридоре суда, при этом сослался на Правила, утвержденные и.о. Председателем Ивдельского городского суда, пообещав написать на нас административный протокол, если мы не будем выполнять его Законное требование. При этом секретарь судебного заседания пыталась нас вразумить, что со своим Уставом в чужой монастырь не лезут.
По этому поводу подадим жалобу.
Сотрудники колонии, видимо свидетели по уголовному делу, увидев нас, стали переглядываться и переговариваться между собой. Было видно. как они заволновались.
В зале суда, куда нас пригласили, на скамье подсудимых находился осужденный Б., недалеко от клетки для осужденных под конвоем сидел осужденный-потерпевший М.
Судья запретила вести видео и фотосъемку т.к. прокурор и потерпевший категорически были против.
Перешли к допросу свидетелей обвинения, которые состоят из сотрудников колонии и полицейского участкового.
Первым выступил начальник опер.части Ежов, который в ходе свих показаний орал на осужденного Б., обращаясь к нему на «Ты», показывая тем самым свое отношение к заключенным. После сделанного адвокатом Романом Качановым замечания, сотрудник Ежов извинился и стал чуть добрее отвечать на вопросы осужденного Б. Показания начальника опер.отдела Ежова были коротки. Он видел, как плохой осужденный Б. напал на хорошего осужденного М., при этом ударил его три раза, за что его надо судить. Опер Ежов давая показания, после слов, что осужденного Б. из его кабинета уводил младший инспектор, резко забарабанил по трибуне для свидетелей, а уши его сильно покраснели.
Младший инспектор колонии, который, якобы, приводил и уводил осужденного Б. многого не помнит, но точно помнит, что ведя осужденного Б. на расстоянии метр-полтора и проходя мимо осужденного М., не успел среагировать, когда осужденный Б. напал и ударил три раза осужденного М.
Другой младший инспектор по ходу допроса просто стоял и молчал, ответы из него «выуживали» все участники суда.
Начальник отряда рассказал, что во время нападения на осужденного М. в коридоре ЕПКТ/ОСУОН, кроме сотрудников колонии никого не было. Осужденные находились в камерах, что противоречит показаниям опера Ежова, младших инспекторов и материалам предварительного расследования, по которым в коридоре присутствовал осужденный Х., видевший нападение.
Допросили и зам.начальника колонии по оперативной работе и безопасности Островского, который заверил суд, что ключи от камер и локальных участков находятся у младшего инспектора и ему заперещено передовать их, кроме оперативного дежурного. Также добавил. что потерпевший осужденный М. был трудоустроен на должность уборщика именно в день нападения на него осужденным Б.
Интересный вопрос, а куда же делось видеонаблюдение за режимным объектом, по которому представители администрации должны следить за передвижением всех лиц по территории объекта и экстренно реагировать на любые конфликтные или противоправные действия.
Кстати, о трудоустройстве потерпевшего осужденного М. на должность уборщика именно в день нападения заявили все свидетели обвинения, а младший инспектор через предложение напоминал в своих показаниях о том, что осужденный М. официально трудоустроен. Как по заученному.
Также в ходе допросов выяснилось, что видеокамера установленная в коридоре ЕПКТ/ОСУОН не «захватила» момент нападение одного осужденного на другого.
В этом деле очень много нестыковок. Невооруженным взглядом видно, что сотрудники лукавят и многие вещи по делу не могут пояснить именно в связи с тем, что, видимо, не присутствовали при данном инциденте.
Мы же заинтрересовались данным делом, лишь с тем, что в данной колонии, вопреки приказа Директора ФСИН России используют осужденных для наведения порядка в колонии и подавления заключенных, как личности.
Продолжение следует…
Правозащитники Урала.
