В Тюмени вынесли обвинительный приговор музыканту по статье 282 УК РФ

14 января 2014 года, в Центральном суде г. Тюмени вынесен приговор русскому музыканту и солисту группы «Яровит» Павлу Абрашину, который признан виновным по ч. 1 ст. 282 УК РФ (возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства).

По версии следствия, в декабре 2012 года Павел разместил на своей странице в социальной сети видеозапись музыкального клипа «Яровит. Честь и Кровь», а феврале 2013 года – ссылку, перейдя на которую, якобы можно было прослушать аудиозапись «Коловрат. Герои РОА». Однако, рассмотрев факты, мы приходим к выводу, что уголовное дело, возбужденное против Павла, является ничем иным как политическим преследованием.

13 января, на суде выступили свидетели, сам Павел и его адвокат. В качестве свидетелей были приглашены эксперт, проводивший анализ страницы Павла в «ВКонтакте», а также оперуполномоченный Центра по противодействию экстремизму, который проводил обыски и «работал» со свидетелями.

У себя на странице во «ВКонтакте», которую Павел ведет под псевдонимом Красников, он так описал происходящее: «Оперативник всю «работу» со свидетелями конечно отрицал, что в принципе и неудивительно, да и ладно. А эксперт в очередной раз удивил гособвинителя, сказав, что песню-то «Герои РОА» нельзя послушать непосредственно с моей страницы)) А потом выяснилось, что и на диск ее не сохранили, а сохранили только саму страницу, на которой четко и ясно видно, что песни там нет и не было. В общем, весело».

Прокуратура потребовала для Павла Абрашина 11 месяцев исправительных работ с удержанием 15% от заработной платы. Затем, выступил адвокат обвиняемого Руснаков П. В.

В своем выступлении адвокат Абрашина, Руснаков П. В. назвал дело, возбужденное против его подзащитного, «грубо сфабрикованным». Юрист обратил внимание на тот факт, что Интернет не является средством массовой информации, поэтому обвинение по ч.1 ст. 282 УК РФ о «возбуждении ненависти либо вражды, а равно унижении человеческого достоинства… по признакам расы, национальности, языка, отношения к религии, совершенные с использованием СМИ» безосновательны.

«Ваша честь, присутствующие. Вот мы и закончили рассмотрение данного уголовного дела. Дела не однозначного и по мнению защиты, грубо сфабрикованного. Итак, в чем же органы предварительного расследования обвиняют моего подзащитного? В возбуждении ненависти либо вражды, а равно унижении человеческого достоинства, то есть действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам расы, национальности, языка, отношения к религии, совершенные с использованием СМИ — ч.1 ст. 282 УК РФ. Для начала необходимо разобраться с вопросом о том, является ли публикации пользователя социальной сети Вконтакте средством массовой информации. Для решения данного вопроса в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 г. N 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» указано, что при решении вопроса об использовании средств массовой информации (часть 2 статьи 280 и статья 282 УК РФ) судам следует учитывать положения Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 года N 2124-I «О средствах массовой информации» (с последующими изменениями). В соответствии со ст. 8 ФЗ РФ сайт в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» может быть зарегистрирован как сетевое издание в соответствии с настоящим Законом. Сайт в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», не зарегистрированный в качестве средства массовой информации, средством массовой информации не является. Писал ли мой подзащитный в соответствии со ст. 8 данного закона Заявление о регистрации его страницы в качестве СМИ? Очевидно, что нет. Следовательно, ни о каком использовании средств массовой информации речь идти не может. В правилах пользования сайтом Вконтакте также о СМИ упоминания нет.
Отдельно хотелось бы упомянуть Решение Коминтерновского суда г. Воронежа от 16.02.2012 года, на которое постоянно ссылается гособвинитель: в соответствии с п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 г. N 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» при назначении судебных экспертиз по делам о преступлениях экстремистской направленности не допускается постановка перед экспертом не входящих в его компетенцию правовых вопросов, связанных с оценкой деяния, разрешение которых относится к исключительной компетенции суда. В частности, перед экспертами не могут быть поставлены вопросы о том, содержатся ли в тексте призывы к экстремистской деятельности, направлены ли информационные материалы на возбуждение ненависти или вражды. Однако, внимательно изучая данное решение мы читаем: «Согласно заключению экспертов № 433 в предоставленных на исследование материалах имеются высказывания, направленные на возбуждение национальной, расовой и социальной вражды, высказывания, направленные на пропаганду исключительности или неполноценности граждан по признаку из национальной или расовой принадлежности. В предоставленных на исследование материалах нет высказываний, содержащих прямые призывы к возбуждению религиозной, национальной, расовой, социальной вражды, они содержат информацию обосновывающую и оправдывающую необходимость возбуждения религиозной, национальной, расовой, социальной вражды. Данное решение суда вынесено после Постановления Пленума ВС РФ, и тем не менее противоречит ему. Означает ли это, что Решение Коминтерновского районного суда г. Воронежа вынесено без учета ВС РФ. Очевидно, что да. Поэтому, несмотря на преюдицию, защита считает, что относиться к данному решению необходимо с учетом того, что в его основу положено недопустимое, порочное доказательство в виде заключения экспертов. Если же гособвинение не согласится в этой части с защитой, то тогда защита ждет объяснения от гособвинения в репликах, почему в обвинительном заключении не указано о том, что в музыкальных произведениях, которые по мнению следствия возбуждают ненависть, эксперты указали, что отсутствуют прямые призывы к возбуждению ненависти. Считаю, что данное противоречие не устранено в ходе судебного заседания. К примеру, бывшего оперативника «Центра Э» Монакова Ивана Владимировича возмущает строчка «спите спокойно» из песни «Герои РОА», а понятой Белов Василий Николаевич посчитал часть песни сатанинской, а также его и свидетеля Меркушина оскорбило слово «жид». Очевидно, что данного понятого оскорбил бы рассказ Тургеньева «Жид», а так же «Тарас Бульба» Николая Васильевича Гоголя, если бы они их читали! А еще бессмертные творения Пушкина и Лермонтова, Некрасова и А. К. Толстого, Достоевского и Лескова. А какие именно строчки из песен возбуждают ненависть по признакам расы, религии, языка у гособвинителя? Ее мнения в прениях мы не услышали. А ведь в соответствии с п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 г. N 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» под действиями, направленными на возбуждение ненависти либо вражды, следует понимать, в частности, высказывания, обосновывающие и (или) утверждающие необходимость геноцида, массовых репрессий, депортаций, совершения иных противоправных действий, в том числе применения насилия, в отношении представителей какой-либо нации, расы, приверженцев той или иной религии и других групп лиц. Критика политических организаций, идеологических и религиозных объединений, политических, идеологических или религиозных убеждений, национальных или религиозных обычаев сама по себе не должна рассматриваться как действие, направленное на возбуждение ненависти или вражды. Защита считает, что в песне «Герои РОА» как и «Честь и кровь» указана только критика идеологии. Ведь гособвинение должно доказать суду, что данные песни не являются только критикой и должно это сделать, приводя конкретные высказывания.

В соответствии с п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 г. N 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» вопрос о том, является ли массовое распространение экстремистских материалов, включенных в опубликованный федеральный список экстремистских материалов, преступлением, предусмотренным статьей 282 УК РФ, или административным правонарушением (статья 20.29 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях), должен разрешаться в зависимости от направленности умысла лица, распространяющего указанные материалы.

В случае, когда лицо распространяет экстремистские материалы, включенные в опубликованный федеральный список экстремистских материалов, с целью возбудить ненависть либо вражду, а также унизить достоинство человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, содеянное им должно влечь уголовную ответственность по статье 282 УК РФ. Чем же гособвинение доказывает важнейший элемент состава преступления — субъективную сторону в виде умысла? Справкой — меморандумом Монакова, который, как установлено в ходе судебного заседания, пытался ввести в заблуждение суд и участников процесса. Его бурные фантазии на тему отрезанных голов и убийств лиц кавказской национальности моим подзащитный много сказали о его «профессионализме», ведь даже подготовиться к судебному заседанию свидетель не удосужился, что уже говорить о его справке, факты из которой не были подтверждены, более того, опровергнуты. Поэтому считаю, что относится к данному доказательству необходимо критически. А также прошу суд учесть показания свидетеля защиты Меньшикова, который прямо указал, что оперативники Отдела Э склоняли его к даче показаний против Абрашина, также свидетель согласился пройти проверку на полиграфе. А также показания Саранчина, который рассказал о деятельности «13 сектора», о том, что данная организация официально зарегистрирована, и о том, что справка — меморандум Монакова является «филькиной грамотой». Все это свидетельствует о фабрикации данного уголовного дела, но даже на это у предварительного следствия не хватило сил, профессионализма и определенного вещества. Ведь доказывать мотив преступления на основании, как мы убедились, субъективного мнения оперативного работника, невозможно. В соответствии с показаниями Волкова Алексея Алексеевича ссылка на странице моего подзащитного Абрашина П. В. вела не на аудиозапись «Герои РОА», а на совершенно другую страницу, где было голосование, а там одной из песен и была песня «Герои РОА». На личной странице пользователя прослушать ее нельзя. Гиперссылка была не на сам файл. В данном голосовании (опросе) принимало участие 10 песен, одной из которых была песня «Русь — это мы», которую написал и исполнил мой подзащитный. Сам опрос составлял не Абрашин, он боролся по его показаниям за то, чтобы его песня заняла первое место. Его песня, а не «Герои РОА». Каким образом этим голосованием он разжигал ненависть либо вражду? К кому? Зачем? В чем состоял его умысел? В том, чтобы его песня заняла первое место? Защита считает, что данный эпизод подлежит безусловному исключению из объема предъявленного обвинения. Как и при публикации видеоролика со своего концерта песни «Честь и кровь», Абрашин лишь распространял и популяризовывал свое творчество как музыкант. Также, Абрашин в своих показаниях указал, что пел песню на своем концерте, которую написала группа «Штурм», в доказательство чего стороной защиты были приобщены обложка с альбома Коловрат и кассета группы «Штурм». Стоит отметить, что песня была исполнена с перестановкой куплетов, как и автора данной композиции «Штурм». В федеральный список экстремистских материалов группа «Штурм» и ее песня «Честь и кровь» не внесены. Единственная строчка из песни «Вставайте люди русские, пора воевать», которая по показаниям свидетелей обвинения является призывом к войне, не может являться экстремистским материалом, поскольку «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой» тогда тоже должна быть запрещена, как и почти все сочинения великих русских классиков. В соответствии с показаниями свидетеля Почерка Ильи Львовича, он каких — либо призывов, оскорблений в песнях «Честь и кровь» и «Герои РОА» не усматривает, по национальности он еврей и слово «жид» его даже не оскорбляет. Свидетель Григорян также не видит в песнях призывов к межнациональной либо иной розни. Оба свидетеля были на концертах Абрашина и указывали, что там присутствовали лица самых разных национальностей и вероисповеданий. По поводу публикаций композиций свидетели защиты считают, что Абрашин их разместил для продвижения своего творчества.
Как мы видим, данное уголовное дело не выдерживает никакой критики, но с учетом исследованных доказательств в судебном заседании понятно, почему вместо привлечения Абрашина к административной ответственности по ст. 20.29 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, его привлекли к уголовной. Вот так сотрудники Отдела по борьбе с экстремизмом мстят тем, кто отказывается с ними сотрудничать. И действительно, ведь им необходимо показывать какую — то деятельность. А когда в стране происходят теракты, работает ФСБ, поскольку те, чья задача выявлять и нейтрализовать настоящих экстремистов, сосредоточены на подкидывании наркотиков политическим активистам и преследовании лиц, выкладывающих песни Вконтакте.
Учитывая все обстоятельства я прошу суд моего подзащитного Абрашина оправдать в связи с отсутствием в его действиях состава преступления», — сказал адвокат.
Павел Руснаков отметил, что вместо того, чтобы предотвращать теракты и нейтрализовать настоящих экстремистов, сотрудники ФСБ тратят драгоценное время и ресурсы на политическое преследование пользователей соцсетей и имитацию деятельности.

С последним словом выступил и сам обвиняемый Павел Абрашин.

«Ваша честь, уважаемый суд, я очень рад, что закон предоставляет мне возможность перед вынесением мне приговора выступить перед вами с последним словом. Я не знаю, как это повлияет на ваш вердикт, я даже не предполагаю, каким он будет. Я не преступник. Я музыкант и если можно так выразиться, общественный деятель. Меня привлекли к суду за мою гражданскую позицию, использовав для этого ничтожнейший повод – запись в моем личном блоге социальной сети «Вконтакте».

Я не знаю, кому так сильно мешает моя деятельность, что против меня решено было сфабриковать уголовное дело. В том, что дело сфабриковано, ни у кого нет ни малейших сомнений – все мои друзья и знакомые, все СМИ освещавшие процесс с момента появления пресс-релиза прокуратуры, все пользователи интернета, наблюдавшие публикации СМИ о процессе сходятся во мнении, что органы внутренних дел просто-напросто решили таким вот образом устранить меня из общественной деятельности. Московские издания, которые не склонны опасаться местных органов власти, вообще прямо заявляют о заказном характере моего уголовного дела и приводят в качестве доказательств собственное расследование, которое начинается с появления в прессе в позапрошлом году публикаций о несогласии тюменских футбольных болельщиков с позицией правоохранителей. По их мнению, я, что называется, перешел дорогу каким-то большим чинам в погонах.

Я не знаю, насколько эта версия соответствует действительности. В её пользу говорит многое, в том числе и то, что органы следствия напрочь отказывались на протяжении всего процесса от любых комментариев для СМИ, а так же то, что достаточно долгое время представители центра по противодействию экстремизму пытались склонить меня к одностороннему сотрудничеству. Проще говоря, они хотели добиться от меня полного контроля и координации всех моих действий с их стороны. И уголовное дело на меня возбудили именно после прекращения таких попыток. Впрочем, я больше склоняюсь к мнению, что это именно месть с их стороны за категорический отказ от сотрудничества. В любом случае, как бы то не было, уголовное дело в отношении меня – это ответ органов власти на мою гражданскую общественную позицию.

Сторона обвинения настойчиво доказывает что я националист. По их мнению, этого достаточно для того, чтобы осудить меня по уголовной статье. Обвинение считает, что мои политические убеждения уже сами по себе являются мотивом для разжигания межнациональной розни. Но при этом обвинение, видимо, не сочло нужным ознакомиться со статьей 28 главы 2 Конституции Российской Федерации, где говорится, приведу цитату дословно, что «Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними», прошу обратить внимание, свободно выбирать, иметь и распространять любые убеждения – в том числе и националистические – и действовать в соответствии с ними. Конечно же, подразумевается, что действовать можно не нарушая законов. Никаких законов я и не нарушал – обвинение не предоставило ни одного доказательства нарушения мною действующего законодательства. Ни одно из моих действий не попадает ни под одну из статей уголовного кодекса.

Показания той части свидетелей обвинения, которые свидетельствовали против меня, не выдерживают никакой критики. Достаточно уже того факта, что их показания в материалах уголовного дела совпадают, в буквальном смысле, до запятых, до грамматических ошибок – они просто скопированы и не глядя подписаны свидетелями. Причем, двое из трех свидетелей поясняют, что интернетом они не пользуются вовсе, тем более сайтом социальной сети «Вконтакте». Один из них абсолютно верно сказал, находясь в этом зале, что осмотр сайта производился, цитирую, при помощи пальца, кнопки и мышки. Люди совершенно не знакомы с навигацией в интернете. Им можно было продемонстрировать совершенно любую аудио и видеозапись и сказать, что она воспроизводится непосредственно с моей страницы. Что же касается третьего свидетеля, являющегося одновременно и заявителем о нахождении на моей странице экстремистских материалов, то его показания так же не выдерживают никакой критики – он не помнит ни дат, ни цитат их этих, якобы обнаруженных им, экстремистских материалов, не смог даже назвать без подсказки гос обвинителя названия упомянутых им песен. Остальные же свидетели обвинения высказались скорее в мою пользу, чем в доказательство моей вины. Особенно я прошу учесть показания свидетеля Волкова, который является специалистом в области компьютеров и интернета – он прямо указал на то, что никакой песни под названием «Герои РОА» на моей странице нет. Свидетель же Монаков, являвшийся ранее сотрудником центра по противодействию экстремизму, вовсе рассказал здесь какие-то слухи и домыслы про отрезанные головы – такие ничем не подтвержденные сведения скорее являются слухами и сплетнями из арсенала старушек на лавочках у подъездов, чем доказательствами моей вины.

Обвинение так же предоставило в качестве доказательства моей вины справку-меморандум, составленную как раз вышеупомянутым свидетелем Монаковым, где моя деятельность в рамках объединения футбольных болельщиков, кстати, зарегистрированном в министерстве юстиции, представляется как вовлечение людей в противоправную деятельность. Но, как вы можете видеть, содержание этой справки так же не соответствует действительности. Это, скорее попытка выдать желаемое за действительное. С каких пор посещение футбольных матчей и занятия спортом стало квалифицироваться как противоправная деятельность?

Конечно, оперативникам центра по противодействию экстремизму очень удобно не искать реально действующих экстремистов занимающихся антигосударственной деятельностью, а фабриковать уголовные дела в отношении представителей молодежных объединений. Как пример можно привести работу волгоградского отдела по борьбе с экстремизмом, хоть и допустившего за прошедший год три террористических акта в своем регионе, но возбудившего ряд уголовных дел за размещение фотографий и аудиозаписей в интернете. Наш местный антиэкстремистский отдел идет той же дорогой. Хорошо хоть то, что у нас спокойный, далекий от северного Кавказа регион и у нас не было никаких взрывов, уносящих десятки невинных жизней – как показывает общероссийская практика, противодействие экстремизму в случаях аналогичных волгоградскому у нас не работает. Зато очень хорошо освоены функции политической полиции. Любое инакомыслие пресекается и давится в зародыше работниками антиэкстремистского отдела. В моем случае пример такой деятельности налицо.

Ваша честь, возможно, я повторяюсь, но я не преступник, я не экстремист. Меня таковым лишь пытаются сделать органы следствия, либо в отместку за отказ от сотрудничества, либо вообще ради выполнения плана. И то и другое не делает им чести. Со стороны защиты в качестве свидетелей выступали люди разных национальностей, разного возраста и социального статуса, разных политических убеждений, если уж на то пошло. Но всех их объединяет одно – они хотят справедливости. Они знают, что никакой межнациональной и другой розни я никогда не разжигал. Я мог пригласить не четырех, а четыреста четырех свидетелей и всем им было бы что сказать в мою защиту. Я не стал этого делать, потому что все-таки верю в справедливость, в честный суд и в соблюдение законов, а тех доказательств, что мы с защитником предоставили в суде достаточно, чтобы установить мою невиновность. Я не публиковал никаких экстремистских запрещенных материалов, я всего лишь пытался распространить и разрекламировать свое творчество. Песня, исполняемая мной на видеозаписи, не принадлежит автору, который указан в списке минюста, текст её не опубликован в этом списке, с тем же успехом можно опубликовать совершенно любую песню, назвав её как песню из экстремистского списка, и это будет такой же точно экстремистский материал. У меня не было никакого иного умысла, кроме как поднять рейтинг своей музыкальной группы. И конечно не было умысла разжигать этой, или какой-либо другой своей публикацией, межнациональную рознь. Неужели для того, чтобы признать меня виновным в совершении уголовного преступления, достаточно всего лишь доказать, что я разделяю националистические убеждения? Я ведь могу быть кем угодно, националистом, коммунистом, демократом, монахом из буддийского храма – это не означает, что я непременно буду разжигать рознь к другим социальным или национальным группам. Государственный обвинитель, например, в ходе судебного следствия приводила факты о том, что я когда давным-давно был судим. В таком случае, можно предположить, что государственный обвинитель разжигает рознь в отношении социальной группы «ранее судимые», хотя судимость моя давным-давно погашена и никаких правонарушений и, тем более, преступлений я с того времени не совершал. А как быть в таком случае с социальной группой «националисты»? Разве привлекать их к суду только за то, что они являются представителями этой социальной группы не дискриминация и не разжигание розни в отношении них? За убеждения привлекать к суду человека нельзя по закону, а следствие делает это как раз за мои убеждения. Иных доказательств моей вины у них просто нет и быть не может. Невнятные показания лжесвидетелей обвинения доказывают лишь то, что все это уголовное дело сфабриковано, а мои публикации в интернете – лишь неубедительный повод для привлечения меня к суду. Меня судят именно за мои политические пристрастия, за общественную позицию, за гражданскую активность, за мысли. Я не разжигал никакой розни, не имел на это умысла, а ведь именно умысел является тем, что должно было доказать следствие. Процитирую выдержку из постановления пленума верховного суда от 28 июня 2011 №11, пункт 8: «Вопрос о том, является ли массовое распространение экстремистских материалов, включенных в опубликованный федеральный список экстремистских материалов, преступлением, предусмотренным статьей 282 УК РФ, или административным правонарушением (статья 20.29 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях), должен разрешаться в зависимости от направленности умысла лица, распространяющего указанные материалы». Особо прошу обратить внимание – в зависимости от направленности умысла. Нигде не сказано, ни в одних показаниях я не сообщил, что имел умысел на разжигание розни, ненависти, вражды и тому подобных вещей. А то, что я разделяю националистические убеждения, не доказывает совершенно ничего, в нашей стране бывший президент Медведев однажды заявил на всю страну, что и он и Владимир Путин являются русскими националистами. Насколько мне известно, никаких последствий в виде уголовных преследований это не повлекло. И напротив, совсем недавно действующий президент России Владимир Путин пообещал взять под личный контроль проведение проверки по поводу возбуждения уголовного дела в отношении одного известного общественного деятеля Максима Марцинкевича, которого так же обвиняют по 1 части 282 статьи за публикации в интернете. Следовательно, сотрудники правоохранительных органов возбудившие это уголовное дело и настаивающие на признании меня виновным, игнорируют и разъяснения Верховного Суда РФ и заявления руководства нашей страны, творя тем самым самое настоящее самоуправство и произвол.
Ваша честь, я надеюсь на справедливое правосудие в вашем лице, на вашу объективность при вынесении приговора по моему делу. Я верю в справедливость и в то, что законом нельзя вертеть как угодно, нельзя использовать закон на свое усмотрение и использовать его в качестве оружия против тех, кто по каким-то неясным причинам попал в немилость правоохранительных органов. Я доверяю правосудию и рассчитываю на справедливое решение суда. Я ни в чем не виновен. На этом все. Спасибо».

Павел Абрашин обратил внимание судей на то, что показания свидетелей, выступавших на стороне обвинения, совпадают, «в буквальном смысле, до запятых, до грамматических ошибок», что свидетельствует о том, что они были скопированы из одного источника, а не написаны каждым свидетелем самостоятельно. Причем, двое из трех свидетелей пояснили, что Интернетом они вообще не пользуются. Кроме того, третий свидетель, являющийся одновременно и заявителем о нахождении экстремистских материалов на странице Павла, не помнит ни дат, ни цитат, ни названия упомянутых им песен. Все остальные свидетели обвинения высказались скорее в пользу Абрашина. Например, свидетель Волков, специалиств области компьютеров и интернета, прямо указал на то, что никакой песни под названием «Герои РОА» на странице Павла нет.

Стоит отметить немаловажную деталь, выделенную Абрашиным: согласно постановлению пленума Верховного суда от 28 июня 2011 №11, пункт 8: «Вопрос о том, является ли массовое распространение экстремистских материалов, включенных в опубликованный федеральный список экстремистских материалов, преступлением, предусмотренным статьей 282 УК РФ, или административным правонарушением (статья 20.29 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях), должен разрешаться в зависимости от направленности умысла лица, распространяющего указанные материалы». Другим словами, здесь необходим умысел. При этом ни в одних показаниях не сказано, что Павел имел умысел на разжигание розни, ненависти или вражды.
«А то, что я разделяю националистические убеждения, не доказывает совершенно ничего, в нашей стране бывший президент Медведев однажды заявил на всю страну, что и он и Владимир Путин являются русскими националистами. Насколько мне известно, никаких последствий в виде уголовных преследований это не повлекло. И напротив, совсем недавно действующий президент России Владимир Путин пообещал взять под личный контроль проведение проверки по поводу возбуждения уголовного дела в отношении одного известного общественного деятеля Максима Марцинкевича, которого также обвиняют по 1 части 282 статьи за публикации в интернете», — напомнил он.

Таким образом, заключил Абрашин, сотрудники правоохранительных органов, возбудившие это уголовное дело и настаивающие на признании Павла виновным, игнорируют и разъяснения Верховного Суда РФ, и заявления руководства России, «творя тем самым самое настоящее самоуправство и произвол».

Правозащитники Урала.

На фото: Федеральный судья Центрального районного суда г. Тюмени Ильин А. Д.