И снова СИЗО-1. Заходим в шестой корпус, запах давленных окурков, грохот термосов с ужином, ожидание корпусного.
Заходим в камеру к осуждённым с ИК-2, которых перевели сюда, так как они свидетели по уголовному делу об убийстве в колонии. «Здраствуйте, мы из общественной наблюдательной комиссии Свердловской области, пришли посмотреть, как вы тут живёте, как празднуете новый год, с наступающим рождеством вас…» А в камере полумрак, старые стены будто пропитаны болезнями, все в разводах и настенных рисунках. Но после упоминания о рождестве заключённые оживляются, рассказывают о бедах, вот окна разбиты, вот туалет сломан. «А жаловались начальнику СИЗО? Что значит коридорному говорили, надо письменно жалобы подавать, садись, пиши.»
И вот, за три недели бардака они пишут первую жалобу начальнику Кокаеву, отдаём обращение сопровождающему нас капитану, говорим осуждённому, кто принял их жалобу, он старательно записывает, это хорошо. Сопровождающий нас заместитель дежурного по СИЗО сердится на осужденных за жалобы, снимает у них с полки над столом самодельный светильник — не положено!
Выходим. Капитан теперь сердится на нас: «Зачем сообщили осужденным, кто принял жалобу? Это персональные данные, теперь я и моя семья в опасности.» Наблюдатели в ступоре, звучат какие-то слова о Конституции, о праве подавать жалобы, праве знать, кто принял жалобу. Но тут всё не так. Тут СИЗО, а не колония (тяжёлая пауза в три секунды). Один из столпов Системы, цемент боевого братства ФСИН — анонимность. По их логике заключённый должен лишь знать, что его заявление принято сотрудником Системы и никаких фамилий.
Объяснять сотрудникам, что они не правы, бесполезно, но наверно надо. Но лучше всего наконец отменить анонимность сотрудников ФСИН, вывести их из тени, где они не граждане страны, а палачи. Нам нужны сотрудники, которые не боятся сообщить свою фамилию. Сделать это просто:
1. обязать сотрудников сообщать ФИО при обращении к ним граждан
2. обязать сотрудников сообщать ФИО, когда они обращаются к гражданам
3. обязать носить бейджи с ФИО и должностью на верхней одежде или кителе во время несения службы
Почему нет, обсудим?
Вячеслав Башков,
член ОНК Свердловской области
