Как чувствуют себя рядовые россияне, взаимодействуя с органами государственной власти. Ощущают ли они себя равными, или считают, что некоторые из них «равнее» других? Попробуем в этом разобраться на примере людей, на личном опыте столкнувшихся с одной из важнейших государственных служб, ответственной за исполнение решений судов — со службой судебных приставов.
История кандидата физико-математических наук
26 ноября 2018 г. в 13 часов 20 минут в студенческую аудиторию Института физики металлов Уральского отделения Российской академии наук в Екатеринбурге вторглись сотрудники УФССП (Управления федеральной службы судебных приставов) по Свердловской области Т. Е. Масленникова и Н. А. Виленский. Их целью было доставить доцента УРФУ (и по совместительству общественного активиста и правозащитника) Зыкова Сергея в суд для решения вопроса о назначении наказания за несвоевременную уплату административного штрафа размером 10 000 рублей.
Штраф был присужден Сергею Зыкову за участие в акции сторонников Навального #ОнНамНеЦарь против инаугурации президента Владимира Путина, которая прошла в Екатеринбурге 5 мая 2018 года.
К моменту вторжения приставов в учебную аудиторию Зыков полностью и добровольно оплатил злополучный штраф, однако сделал это на два дня позже, чем было предписано.
Госслужащие действовали жестко, даже не дали возможности Зыкову взять личные вещи, деньги и документы. Несмотря на зимнее время года, научного сотрудника вывели на улицу в одной кофте и в таком виде посадили в автомобиль и доставили в суд в другом конце города. В суде кандидата наук признали виновным в уклонении от уплаты штрафа и назначили ему дополнительное наказание — 20 часов обязательных работ. После заседания его так и бросили у здания суда: без денег, документов и верхней одежды.
История граждан, пострадавших от «черных риелторов»
В 2015 году СМИ Екатеринбурга много шумели о банде «черных риелторов». В течение примерно десяти лет эта банда под руководством Олега Жигарева находила людей, владеющих квартирами на основании долевой собственности и имеющих конфликтные отношения между собой. Часто это были разведенные супруги или другие родственники, не сумевшие разъехаться по обоюдному согласию. Наш антигерой Жигарев скупал доли в таких квартирах, а потом угрозами и шантажом вынуждал второго совладельца продать или выкупить часть квартиры на заведомо невыгодных условиях. Банда практиковала выламывание дверей, разбрасывание по квартире химикатов, заселение в квартиру нелегальных мигрантов, издевательства над беспомощными членами семьи. По делу проходило двенадцать потерпевших.
В 2015 году главаря осудили за самоуправство на 6 лет. Для СМИ эта история тогда и закончилась, но не закончилась для потерпевших, потому что, даже будучи осужденным, Жигарев все равно остается собственником долей в квартирах многих из них, и он до сих пор не возместил пострадавшим материальный ущерб, причиненный своими действиями. Чтобы узнать, как полиция, суды и Федеральная служба судебных приставов помогают людям в такой ситуации, я побеседовала с потерпевшими. Их имена в тексте изменены.
История для потерпевшего Владимира началась в 2011 году. Три сестры продали однокомнатную квартиру разным людям по частям. Владимир выкупил у одной из сестер одну треть, а две трети перешли от других сестер Олегу Жигареву, о котором Владимир тогда еще ничего не знал. В тот момент Владимир развелся с женой и решил пока пожить в своей новоприобретенной собственности. Через какое-то время его навестил Жигарев и потребовал от Владимира продать свою долю в квартире по заниженной цене. Поскольку Владимир на сделку не согласился, Жигарев и компания начали действовать в своем стиле. Владимир обращался в Ленинский отдел полиции, но получал стандартные отписки о том, что в действиях Жигарева нет состава преступления, решайте, дескать, сами ваши гражданско-правовые споры через суд. Тут надо пояснить, что если один из собственников жилья не пускает другого в квартиру, нельзя просто так прийти, выломать дверь и начать там проживать. Сперва нужно получить решение суда, а уже потом при помощи приставов добиваться заселения на спорную жилплощадь. Однако Жигарев выламывал двери безо всякого решения суда, и ни один районный отдел полиции на жалобы шокированных совладельцев не реагировал, несмотря даже на предоставленные аудио — и видеозаписи. В то время как потерпевшие, выдавленные из своих квартир, не могли заселиться обратно, даже имея на руках заветное решение суда, и ни судебные приставы, ни полиция им в этом помогать не спешили.
Владимир выстоял: долю продавать не стал, собрал свои вещи и снял жилье в другом месте, а когда уголовное дело против Жигарева за самоуправство, наконец, возбудили, суд присудил Владимиру 650000 рублей материальной компенсации за все время, пока он проживал в съемной квартире. Из этой суммы приставы сумели взыскать в пользу Владимира всего 140000 рублей.
Не выплачены Жигаревым компенсации и другим потерпевшим. На недвижимость Жигарева, а также на его машину наложен арест, однако до сих пор ничего из имущества не конфисковано. Машина Жигарева, якобы находившаяся в розыске, пока он отбывал наказание, спокойно стояла во дворе его дома. После того, как потерпевший предоставил фото этой машины судебным приставам для обращения на нее взыскания, автомобиль волшебным образом исчез.
В октябре 2018 года Владимир узнал, что Жигарев освободился из колонии условно-досрочно. Условно-досрочное освобождение по закону предполагает извинения перед потерпевшими и компенсацию причиненного вреда, однако этого сделано не было. Владимир по-прежнему тщетно обивает пороги службы судебных приставов. Денег у Жигарева якобы нет. Между тем, собственники квартир, совладельцем которых является Жигарев, утверждают, что он начал гасить коммунальные долги, накопившиеся за три года лишения свободы. В частности, потерпевший Алексей увидел в своей квитанции, что Жигаревым единоразово погашена сумма долга примерно в сто шестьдесят тысяч рублей. Приставы об этом факте также поставлены в известность, но по-прежнему ничего не предпринимают.
— Требуется глубокий пересмотр и реформирование всей правоохранительной системы, — убежден Владимир. — Полиция не работает на стороне граждан и не защищает их права. Система так устроена, что в выигрышной ситуации находится преступник. Хоть как меняй название «Милиция» на «Полиция». Полицейские вроде бы и есть, и вроде бы они работают, но они по факту не выполняют свои обязанности, и руководство с них не спрашивает. Линейные сотрудники имеют три класса образования и очень низкий уровень квалификации, даже не знают, как звучит 51 статья Конституции. Рядовой полицейский не выполняет закон о полиции, а руководитель его не контролирует, и тоже не выполняет закон. Нет защиты ни со стороны прокуратуры, ни со стороны судов и приставов. Ситуация очень печальная… Даже если прокурор что-то требует, это не исполняется. У прокурора есть полномочия привлечь хоть полицейского, хоть пристава к ответственности за неисполнение обязанностей, но обычно все спускается на тормозах. А если прокурор не требует, что может потребовать простой гражданин? Власть должна решать эту проблему сверху, рыба гниет с головы.
История предпринимателя
Предприниматель Дмитрий Головин сдает напрокат строительные инструменты. В настоящий момент в УФССП (Управление федеральной службы судебных приставов) по Свердловской области им предъявлено 459 исполнительных листов на сумму более тридцати (!!!) миллионов рублей. Его должники самые разные люди: и безработные, и проживающие в элитных домах. Объединяет их всех одно: когда-то они арендовали у Дмитрия строительные инструменты и не вернули. Конкретно за Чкаловским районом, где так бодро «прессанули» математика Зыкова, у Головина числится 80 исполнительных листов.
— Дмитрий, я вижу, у тебя есть должники со всех районов города. Есть ли какая-то разница, как работают в каждом конкретном районе приставы с должниками?
— Никакой разницы! Везде не работают. Вообще, если речь идет о судебных приставах, я предлагаю слово «работа» употреблять только в кавычках. То же можно сказать и о полицейских.
— Что заставляет тебя так считать?
— Опыт. Я сдаю инструменты напрокат уже двадцать один год, иногда мне их не возвращают и не отвечают на мои звонки. Я не знаю, что случилось с моим инструментами, и пишу заявления в полицию на должников, которых я подозреваю в присвоении моего имущества по статье 160 УК РФ. Полицейские принимают заявления, но потом даже не дают официальных ответов. Например, в отдел полиции № 7 Октябрьского района в конце 2017-начале 2018 годов мной было подано около 20 заявлений. Ни одного ответа. Куда их там девают? Что я их в унитаз спускаю, что в полицию отдаю. Что я в прокуратуру жалуюсь, что в телевизор кричу… А когда полицейским говоришь, что они на мои налоги живут и ничего не делают, они еще и обижаются, рассказывают, как они употели на работе и жалуются на сокращение штатов. Да если вся эта полиция завтра исчезнет, мне даже легче будет. Приду к должнику и потребую свое, как в девяностые годы. Но нельзя! Вот тут-то полиция мне сразу предъявит самоуправство.
— Итак, обращения в полицию не помогают. Что происходит дальше?
— Дальше я иду в суд, и он встает на мою сторону. В суде я получаю исполнительный лист и предъявляю в управление федеральной службы судебных приставов. Приставы выдают мне «Постановление о возбуждении исполнительного производства». Но это еще не значит, что на самом деле ведется исполнительное производство! Через какое-то время я захожу на сайт ФССП и обнаруживаю, что половины моих должников на этом сайте нет. И начинается переписка со службой: «А почему вы не завели производство на таких-то людей?» — «А мы не знаем!!!» — «А где у вас находится исполнительный лист номер такой-то?» — «А мы не можем его найти. Идите в суд, получите дубликат и предъявите заново!» — «А, может, вы сами, такие-сякие, в суд и сходите, раз вы исполнительный потеряли?» — «Может, и сходим, но вообще нам некогда, нам надо отчеты писать!» Вот так и получается, что я иногда в суд за одним исполнительным хожу по три раза. Иногда производство закрывают на следующий же день под предлогом, что у должника ничего нет. При этом даже выезд не предпринимают. Выезд на место жительства должника — очень эффективная мера, после этого половина должников сразу прибегают расплачиваться. Но приставы, как правило, этим инструментом не пользуются. У нас государство есть на бумаге, но на деле его нет.
— Но хотя бы иногда получается что-то взыскать?
— Должники, бывает, сами расплачиваются, когда их заворачивают в аэропорту, или проверяет служба безопасности при устройстве на хорошую работу. Или человек выходит на пенсию, и начинаются выплаты с пенсии.
— А ты можешь вспомнить, какое из твоих дел — самое старое?
— Какое самое старое, не помню, а вот самое абсурдное расскажу. Некий Храмцов в 2003 году взял у меня циркулярную пилу и сломал ее. Я попросил возмещения убытков — рублей 800. Он был согласен отдать только половину суммы, но что мне с ней делать? На это пилу не отремонтировать и новую не купить. Подал на него в суд. Присудили ему возместить мне три-четыре тысячи, вместе с судебными издержками. Храмцов давай дальше судиться. Он подавал то кассацию, то апелляцию, а пила все это время оставалась у него. Ну, я ему и насчитал аренду за весь срок. В результате он проиграл все суды, а сумма аренды дошла до 57 800 рублей. И мне никак не удавалось получить с него эти деньги. Я как-то случайно летел в одном самолете с Ларисой Мишустиной и всю дорогу жаловался ей на свою тяжелую предпринимательскую жизнь. Она тогда работала помощником президента. Лариса Павловна предложила направить ей письменное обращение. Я приношу ей список должников, она визирует и пересылает министру юстиции, а это тогда был Чайка. Чайка стучит кулаком по столу, областная служба судебных приставов собирает совещание в мою честь, и вдруг все начинает работать. У Храмцова арестовали машину, которую затем и продали, искомая сумма упала на мой счет в 2015 году — через 12 лет! Это был единственный случай конфискации имущества должника за все годы, сколько хожу по приставам! Ну, а дальше я подал новое заявление в суд на компенсацию убытков от инфляции. Суд присудил еще тысяч тридцать или сорок. До сих пор мне должен Храмцов, но шансов, что расплатится, в наши дни уже мало.
— Как думаешь, сейчас бы сработало обращение к помощнику президента?
— В 2008 году я еще думал, что нерадивых чиновников можно заставить работать через Москву, а в 2019 году я знаю, что это государство уже не будет работать, оно переродилось и стало враждебно людям. Путин все отдал на откуп чиновникам, это сейчас их государство, а не наше. Это государство полностью отчуждено от людей, хотя мы его содержим: платим оброк, как крепостные, мы все время ему что-то должны, а оно нам помогать не обязано. Это только штрафы в пользу государства взыскиваются молниеносно, потому что сейчас выстраивается экономика штрафов.
«Злое» государство?
Как-то само собой получилось, что, рассказывая о своем опыте общения с полицией и судебными приставами, оба моих собеседника вдруг заговорили о государстве в целом, оценив его современное состояние, как недружественное по отношению к людям. Поэтому, когда я обратилась за комментарием к доценту УрФУ Зыкову, с громкой истории которого и начинается эта статья, я уже сама задала вопрос на эту тему:
— А что ты думаешь о современном состоянии нашего государства?
— Оно абсурдное, хаотичное и злое. Не направлено на интересы людей.
— Откуда такие выводы?
— Я же не только гражданский активист, но и простой обыватель. Когда идешь по улице, то часто видишь, что без лишних затрат можно сделать городскую среду лучше — расположить иначе тротуар, стоянку, въезд или стоки для дождевой воды. Просто поменять местами, и людям станет намного удобнее. Но этого не делается. Мне однажды пришлось разбираться, кто распоряжается деньгами «Фонда обязательного медицинского страхования» (ОМС), предназначенного, вроде бы, для охраны здоровья граждан. Картина меня поразила: в схеме принятия решений о выплатах не оказалось пациента! Территориальный фонд медстрахования, оператор ОМС, больница, регистратура, страховая компания. Где-то сбоку врач, который заполняет первичный отчет для получения больницей выплат. А пациента нет вообще — от него совсем ничего не зависит. Аналогичная система действует и в области образования: много разных структур, отчитывающихся на разных уровнях. Где-то сбоку учитель, заполняющий первичную отчетность. Но от ученика и его родителей показатели, которые влияют на приоритеты финансирования и оценку успешности школы, никак не зависят.
— Почему так выходит?
— Влияние человека на устройство современной жизни в России обнулено, каналы обратной связи перекрыты, чему способствует, в том числе, ограничение конкуренции на выборах, всевозможное подавление уличной активности, запрещение митингов, и так далее.
— Но люди же пишут в прокуратуру, обращаются в полицию, чем не обратная связь?
— Обращаются, но этого недостаточно. Люди, к сожалению, не осознают своих коллективных интересов, а государство еще и активно выстраивает препоны, выпускает законы, препятствующие объединению людей, так как чиновники этого объединения боятся. Когда люди действуют активно и сообща, им иногда удается отстоять свои интересы.
Эпилог
Хотим мы, или нет, но, живя в современной России, все мы, так или иначе, взаимодействуем с государством. Чиновники окружают нас везде: в паспортном столе, в пенсионном фонде, на почте или в полиции. Но кто такие чиновники? Такие же люди, с такими же заботами. Как же у людей получается сделать собственное государство недружественным?
Источник: ng-ural
