12 октября 2020 года, с Яна Гельмель встречались с заключенными в ИК-46 г. Невьянска.
В условиях введенных ограничений, в связи с коронавирусом, нам пришлось одеть костюмы индивидуальной защиты: халат, бахилы, перчатки, медицинская маска и шапочка, чтобы обезопасить себя и других лиц от заражения инфекцией.
Администрация ИК-46 клятвенно нас заверила, что все помещения в колонии надлежащим образом обрабатываются и дезинфицируются.
Когда мы вошли в комнату для краткосрочных свиданий мы увидели грязную комнату, на полу которой была пыль, женские волосы и грязь, оставшаяся от чьих-то ботинок, т.е. посетители, которые были до нас, находились в комнате без бахил.
Мы потребовали вызвать ДПНК и зафиксировать данное нарушение.
Первым пришел начальник воспитательного отдела Максим Владимирович, который ходил по комнате и говорил, что он не видит грязи и пыли в помещении. Этот сотрудник стал нас убеждать, что нам все это кажется — грязи не существует, а пол и стены очень чистые.
Мы не согласились с бредом, который нес этот «воспитатель» и потребовали прихода ДПНК (дежурный помощник начальника колонии), благо у него есть видеорегистратор, который будет нам в помощь.
Пришел ДПНК, но, вопреки нашим ожиданиям, он стал ходить по комнате, крутил головой и заявлял, что тоже нигде не видит грязи и пыли. Я, говорит ДПНК, ну ничего не вижу, ну нету тут грязи.
Когда я его чуть ли не носом ткнул в песок на полу и попросил немного нагнуться, чтобы объектив видеорегистратора, установленный у него на нагрудном кармане, смог захватить эту грязь на полу, тогда ДПНК вытянулся как струна, или нет — как будто он лом проглотил — и заявил мне, что нагибаться он не может, да и грязь в комнате он совершенно не видит.
Мы наблюдали этот спектакль из двух «героев» в погонах, которые ходили по комнате, крутили по сторонам головой и приговаривали, что грязи они не видят, «ну нету её здеся…».
Вызванные нами заключенные, рассказали нам, что во время пандемии они ни разу не видели членов ОНК, а единичные экскурсии из проверяющих лиц в мундирах и без их не заботят, потому что экскурсанты делают почетный круг по колонии и удаляются в кабинеты руководства.
Кроме этого, заключенные поведали нам, каким образом в ГУФСИН достигается положительная практика по денежным выплатам от осужденных идущих на погашение исковых требований, установленных им по приговору суда. Заключенные погашают исковые требования из средств, поступающих на их счет от родственников или знакомых.
Можно себе представить, старенькая бабушка со своей пенсии отправляет нерадивому внуку или сыну в колонию несколько сот рублей, чтобы он смог купить себе сигареты и чай, а представители администрации заставляют заключенных писать заявления о добровольном согласии на удержание с их лицевого счета пару сотен рублей в счет погашения исковых требований. Если осужденный отказывается «добровольно» писать заявление, то он сразу оказывается в ШИЗО. Если одумается — его выпускают. Не одумается — идет обратно в ШИЗО, а нарушением его всегда обеспечат «доблестные» сотрудники ИУ.
Потом на тюремном сайте мы видим восторженные публикации от пресс-службы ГУФСИН, что выплаты по исковым требованиям от осужденных увеличились в разы. Они (надзиратели) работают, чтобы осужденные гасили иски.
Также заключенные пожаловались на отсутствие в колонии надлежащей медицинской помощи.
По всем изложенным фактам были поданы жалобы в прокуратуру.
Алексей Соколов,
директор Ассоциации «Правовая основа»
